Дарья Рашеева – потомственный кинематографист, поэтому, кажется, знает о кино всё. Сегодня она рассказывает о тонкостях профессии кастинг-директора.

– Как давно вы работаете в кино?

– Можно сказать, всю жизнь. У меня в семье все киношники, я кинематографист в третьем поколении. Все работали, в основном, на киностудии им. Довженко. Бабушка с дедушкой познакомились в эвакуации, где снимали фильм «Ходжа Насреддин», потом вернулись в Киев и там продолжили заниматься кино. Бабушка, кстати, была ассистентом по актерам, по сегодняшним меркам – кастинг-директором. Она постоянно ездила по театрам, смотрела много спектаклей, ходила по вузам. Тогда не было никаких агентств, существовали актерские отделы только на «Мосфильме» и на студии Довженко, и поиском приходилось заниматься серьезным. Дедушка у меня был режиссером, дядя звукорежиссером. Отец и отчим режиссеры, мама режиссер монтажа. А я пошла сначала в актрисы, закончила актерский факультет у ученика Товстоногова Михаила Юрьевича Резниковича, главного режиссера Русского театра в Киеве. Я закончила вуз в 97-м году, тогда кино практически не снималось. У меня почти сразу родился ребенок, надо было как-то выживать, работала то в туристическом агентстве, то еще где-нибудь. А потом мою маму пригласили в проект «Тяжелый песок», это целая эпопея, его все знают. Мама привлекла меня, потому что я хорошо знала актеров, ходила в театры, очень это любила. Я перебралась в Москву и начала работать кастинг-директором. Мой второй проект – фильм Всеволода Яковлевича Плоткина «Главные роли». Очень тяжело на нем было, много разных актеров надо было найти, но я получила драгоценный опыт. Теперь в моем профессиональном багаже больше десятка крупных проектов.

– Кого вам всего труднее найти на кастинге?

– Очень тяжело с героями, каждый раз начинаются какие-то безумные поиски. Помню, мы искали главных героев для фильма «Сердца врага» на роли молодого немецкого летчика и его возлюбленной. Режиссер Александр Высоковский ставил такую задачу: «Мне нужен молодой ДиКаприо и молодая Изабель Аджани. По-моему, тогда все молодые актеры побывали на нашем кастинге. Не нашли мы то, что хотел Саша, конечно. В итоге утвердили Андрея Чадова и Таню Арнтгольц. Таня и Андрей сыграли прекрасно, но они уже были достаточно известными, состоявшимися актерами, а очень хотелось именно на эти роли совсем не узнаваемых, молодых ребят.

– Потому что нужно было подстраховаться и взять звезд?

– Нет. Они пришли, хорошо показались на пробах, произвели впечатление. Но в кастинге бывает так, что во время долгих поисков старые пробы как-то блекнут, затираются, выбираешь ведь лучших из лучших, вначале их много, а потом становится мало. Вот тут бы и пересмотреть старые пробы, но не каждый режиссер идет на это, чаще говорят – «хочу еще смотреть новые пробы».

– И всё-таки, в основном, делают ставки на звезд. Они гарантируют хорошие сборы?

– Мне кажется, у нас считанные актеры, которые реально могут сделать кассу. На кого у нас могут пойти в кино? На Меньшикова, Машкова, может быть. Но все равно, мне кажется, что это не соберет кассу, как в Америке, где действительно присутствие Брэда Питта гарантирует, что фильм точно выстрелит. У нас такого, к сожалению, нет.

– А может быть важнее, сделав хороший фильм, больше вложиться в рекламу? Тогда можно позволить себе и молодых актеров на главных ролях…

– Мне кажется, да. Есть такие режиссеры, которые говорят: «Давайте лучше возьмем на маленькие роли несколько звезд, а на главных героев – молодых актеров». Это сильно экономит бюджет, плюс еще всегда есть амбиции продюсеров, которые мечтают открыть что-то новое. На самом деле, конечно, я не знаю, как решить проблему главных героев. Надо просто их искать, не останавливаться на звездах, которые переходят из фильма в фильм. Иногда переключаешь каналы – и там одни и те же лица. А так хочется чего-то нового!

–Чем вас может «зацепить» актер?

– Обаянием. По коридорам киностудий часто ходят актеры, заглядывают в кабинеты, несмотря на то, что на дверях висит объявления «Фотографии не принимаем». Они бывают очень надоедливыми, а бывают непосредственные, как дети.Тогда говоришь: «Мне такой типаж не нужен сейчас, но придите, покажитесь». Сейчас расскажу про самое смешное объявление. Утром на одной из дверей «Мосфильма» я прочла: «Кастинга не было, нет и не будет». Когда шла вечером, то увидела внизу приписку: «А мы ходили, ходим и будем ходить». Молодцы, что тут скажешь!

– А шоурилы вам нужны?

– Конечно. Вот пример. Сегодня я отобрала 25 человек, кого хочу пригласить на пробу. И выбрала в основном тех, у кого есть шоурил, потому что его я могу показать нашим продюсерам, и этого им будет достаточно. Я работала с Андреем Малюковым на проекте «Побег», так вот он всегда просит артистов: «Пластиночку мне на встречу приносите». Пластиночка – это диск с нарезкой из фильмов актера или его шоурил.

– Не секрет, что часто режиссеры предпочитают работать с одними и теми же актерами, получается, новые лица им и не нужны?

– Да, есть такие режиссеры, которые работают со своими актерами, им это удобно. Например, мамин хороший друг Роман Балаян постоянно снимал Янковского и Абдулова. Это были его актеры, они понимали его с полуслова, он никогда и актерской задачи для них особо не ставил, и там часто были импровизации, вот как в знаменитой сцене, где Янковский бежит, рвет траву и зарывается в сено. Но Феллини тоже все время с Марчелло Мастроянни и Джульеттой Мазиной работал. И дело не в том, что она была его женой, мне кажется, Джульетта была его Муза.

– Даша, хочу спросить вот о чем: какие человеческие качества необходимы кастинг-директору, без чего не выжить в этой профессии?

– Наверное, это умение слушать, коммуникабельность, какие-то творческие способности в плане умения видеть ансамбль, и интуиция, чтобы почувствовать, что нужно конкретно этому режиссеру. Еще необходимо иметь свое мнение, но при этом его не навязывать и не лоббировать актеров.

– Но как же их не лоббировать, если вы так долго искали, выстроили актерский пасьянс, а вам говорят «нет»?

– Может это и обидно, но опыт показал, что прямое лоббирование вызывает, в основном, протест. В таких ситуациях надо каким-то другим путем идти. И если режиссера переубедить еще как-то можно, то с продюсерами это бесполезно. Они четко говорят: «Играть будет вот этот». А еще бывает, что на телеканале называют четыре фамилии, вот эти 4 актера должны быть, а остальных уже берите, кого хотите.

– А что это за практика? Чем так дороги каналу эти фамилии?

– Не знаю, но практически у каждого канала есть свои актеры. И они прямо списками присылают – вот этих, пожалуйста, используйте. Новых лиц каналы утверждают, к сожалению, очень мало. И, конечно, не на основные роли. К сожалению, сейчас у нас рыночные отношения.

– Как актер должен себя вести на кастинге, на пробах?

– Есть актеры, которые замечательно пробуются, и любят даже пробы. Вика Толстоганова всегда говорит: «Я сразу на пробах ищу разные варианты подхода к роли, и если потом меня утверждают – то уже понятно, как играть». А, например, Александр Олешко, он говорит: «Я на пробах никогда не могу показаться в полной мере». Мне довольно сложно тут дать единый рецепт, как актеру лучше себя вести на пробах. В любом случае не тушеваться но, наверное, и не быть все-таки слишком самонадеянным. Потому что когда человек сомневается, он что-то и выдает интересное. Я помню, как пришел Юрий Чурсин, которого я высмотрела в МХТе, пробоваться на фильм «Побег». У него были длинные волосы и прическа под «паж», он был штанах с широким клешем, в пончо – в общем, выглядел довольно странно. Режиссер, по-моему, засомневался, но все-таки решил сделать с Юрием пробы. А мы искали этакого молодого технического гения – продюсер Денис Евстигнеев поставил такую задачу – и все, кто пробовались, как-то не подходили под это определение. И вот пришел такой Чурсин. Для проб была выбрана совершенно простая сцена, когда брат видит брата в тюрьме и говорит, что начинает готовить побег. Ничего особенного в этой ситуации – ни комического, не драматического – не было. Но он это сделал так здорово, что мы действительно не могли оторвать глаз. Малюков говорит: «Это будет совершенно другой образ, не такой, как мы планировали, но это здорово». Вот так, пришел необычный человек, убедил всех – и родился совершенно другой образ.

– Роль замечательная получилась, весь фильм на Чурсине держится. А какие еще актеры пробовались?

– Было много альтернатив, кого только не пробовали! На этом фильме основным кастинг-директором была Тина Туманишвили, актеры на основные роли были утверждены ею. Но главного героя не могли никак найти. Пробовались Андрей Чадов, Кирилл Плетнев, Владимир Яглыч, хорошо попробовался Данила Козловский, но он был занят. Я в основном подбирала актеров на вторые роли и эпизоды, так что осталось совместными усилиями найти героя. И вдруг у меня щелкнуло – Чурсин! Не то, чтобы это я его открыла, он уже раньше снимался, просто произошло озарение какое-то и, как мне кажется, фильм от этого выиграл.

– Даша, многие молодые люди по-прежнему мечтают стать актерами, несмотря на то, что в этой профессии уже наблюдается явный переизбыток. Может быть, надо им честно сказать, что потом они рискуют не найти работу?

– Я так сказать не могу. Мне действительно кажется, что набирают слишком много – зачем три группы в одних и тех же вузах? Но все равно поступление – это лотерея. Даже самые лучшие педагоги могут проморгать хорошего артиста. Догилева вон поступала пять раз во все вузы, никуда ее не брали, говорили – не надо вам вообще заниматься этой профессией. Поступила только с пятого раза в ГИТИС. А артистка она очень хорошая, и роли у нее замечательные. Есть еще одна тонкость. Мастер набирает ребят себе на курс, как в труппу театра. И там строгий расклад: вот есть герой, вот две героини, тут вдруг приходит еще одна хорошая девочка, а мастер уже ее взять не может – третья героиня ему не нужна. Так что не все хорошие ребята могут поступить. А иногда весь курс замечательный получается. Я ходила смотреть класс-концерт у Константина Райкина – у него прекрасный курс был, там, где Таня Космачева – они все живые, яркие, очень классные. И все пристроены – часть у него в театре работает, часть снимается. Райкин молодец, что их трудоустраивает потом. Он, конечно, строгий, не разрешает ребятам сниматься. Леша Бардуков чуть не вылетел с курса из-за съемок в «Диверсанте». Тем не менее, все ребята без работы не остались.

– Последний вопрос: вы пользуетесь услугами агентов или актерских агентств?

– Да, есть некоторые дружественные агентства, с которыми я с удовольствием работаю. Вот с агентством Татьяны Трубниковой, например, сотрудничаю уже около пяти лет. А есть очень странные агенты, не буду их называть. Звонишь им: «Хочу твоего актера предложить, можно его вызвать на пробу, он свободен?» «Да, свободен, всё нормально». Только его хотят утвердить – бах, начинается, как будто фокусник карты передергивает: «Ой, у него антреприза, но мы все разрулим». Ну как мы разрулим, если у него за месяц должно быть 20 съемочных дней, а вы даете максимум 10! Есть у меня опыт общения и с такими агентами. Но в целом, я предпочитаю сотрудничать с хорошими агентами, это гораздо проще, чем работать напрямую с актёром. На Западе без агента не существует ни один актер.